Раным-рано выехал Илья из Мурома, и хотелось ему к обеду попасть в стольный Киев-град. Его резвый конь поскакивает чуть пониже облака ходячего, повыпге лесу стоячего. И скорым-скоро подъехал богатырь ко городу Чернигову. А под Черниговом стоит вражья сила несметная. Ни пешему проходу, ни конному проезду нет. Вражьи полчища ко крепостным стенам подбираются, помышляют Чернигов полонить-разорить. Подъехал Илья к несметной рати и принялся бить насильников-захватчиков, как траву косить. И мечом, и копьём, и тяжёлой палицей^ а конь богатырский топчет врагов. И вскорости прибил, притоптал ту силу вражью, великую. Отворялись ворота в крепостной стене, выходили черниговцы, богатырю низко кланялись и звали его воеводой в Чернигов-град. — За честь вам, мужики-черниговцы, спасибо, да не с руки мне воеводой сидеть в Чернигове,— отвечал Илья Муромец.— Тороплюсь я в стольный Киев-град. Укажите мне дорогу прямоезжую! — Избавитель ты наш, славный русский богатырь, заросла, замуравела прямоезжая дорога в Киев-град. Окольным путём теперь ходят пешие и ездят конные. Возле Чёрной Грязи, у реки Смородинки, поселился Соловей-разбойник, Одихмантьев сын. Сидит разбойник на двенадцати дубах. Свищет злодей по-соловьему, кричит по-звериному, и от посвиста соловьего да от крика звериного трава-мурава пожухла вся, лазоревые цветы осыпаются, тёмные леса к земле клонятся, а люди замертво лежат! Не езди той дорогой, славный богатырь! Не послушал Илья черниговцев, поехал дорогой прямоезжею. Подъезжает он к речке Смородинке да ко Грязи Чёрной. Приметил его Соловей-разбойник и стал свистать по-соловьему, закричал по-звериному, зашипел злодей по-змеиному. Пожухла трава, цветы осыпались, деревья к земле приклонились, конь под Ильёй спотыкаться стал. Рассердился богатырь, замахнулся на коня плёткой шелковой. — Что ты, волчья сыть^ травяной мешок, спотыкаться стал? Не слыхал, видно, посвисту соловьего, шипу змеиного да крику звериного? Сам схватил тугой лук разрывчатый и стрелял в Соловья-разбойника, поранил правый глаз да руку правую чудовиш;а, и упал злодей на землю. Приторочил богатырь разбойника к седельной луке и повёз Соловья по чисту полю мимо логова соловьего. Увидали сыновья да дочери, как везут отца, привязана к седельной луке, схватили мечи да рогатины, побежали Соловья-разбойника выручать. А Илья их разметал, раскидал и, не мешкая, стал свой путь продолжать. Приехал Илья в стольный Киев-град, на широкий двор княжеский. А славный князь Владимир Красно Солнышко с князьями подколенными^ с боярами почётными да с богатырями могучими только что садились за обеденный стол. Илья поставил коня посреди двора, сам вошёл в палату столовую. Он крест клал по-писаному, поклонился на четыре стороны по-учёному, а самому князю великому во особицу. Стал князь Владимир выспрашивать: — Ты откуда, добрый молодец, как тебя по имени зовут, величают по отчеству? — Я из города Мурома, из пригородного села Карачарова, Илья Муромец. — Давно ли, добрый молодец, ты выехал из Мурома? — Рано утром выехал из Мурома,— отвечал Илья,— хотел было к обедне поспеть в Киев-град, да в дороге, в пути призамешкал-ся. А ехал я дорогой прямоезжею мимо города Чернигова, мимо речки Смородинки да Чёрной Грязи. Насупился князь, нахмурился, глянул недобро: — Ты, мужик-деревенш;ина, в глаза над нами насмехаешься! Под Черниговом стоит вражья рать — сила несметная, и ни пешему, ни конному там ни проходу, ни проезду нет. А от Чернигова до Киева прямоезжая дорога давно заросла, замуравела. Возле речки Смородинки да Чёрной Грязи сидит на двенадцати дубах разбойник Соловей, Одихмантьев сын, и не пропускает ни пешего, ни конного. Там и птице-соколу не пролететь! Отвечает на те слова Илья Муромец: — Под Черниговом вражье войско всё по-бито-повоёвано лежит, а Соловей-разбойник на твоём дворе пораненный, к седлу притороченный. Из-за стола князь Владимир выскочил, накинул кунью шубу на одно плечо, шапку соболью на одно ушко и выбежал на красное крыльцо. Увидел Соловья-разбойника, к седельной луке притороченного: — Засвищи-ка, Соловей, по-соловьему, закричи-ка, собака, по-звериному, зашипи, разбойник, по-змеиному! — Не ты меня, князь, полонил, победил. Победил, полонил меня Илья Муромец. И никого, кроме него, я не послушаюсь. — Прикажи, Илья Муромец,— говорит князь Владимир,— засвистать, закричать, зашипеть Соловью! Приказал Илья Муромец: — Засвищи, Соловей, во полсвиста соловьего, закричи во полкрика звериного, зашипи во полшипа змеиного! — От раны кровавой,— Соловей говорит,— мой рот пересох. Ты вели налить мне чару зелена вина, не малую чару — в полтора ведра, и тогда я потешу князя Владимира. Поднесли Соловью-разбойнику чару зелена вина. Принимал злодей чару одной рукой, выпивал чару за единый дух. После того засвистал в полный свист по-соловьему, закричал в полный крик по-звериному, зашипел в полный шип по-змеиному. Тут маковки на теремах покривилися, а околенки^ в теремах рассыпались, все люди, кто был на дворе, замертво лежат. Владимир-князь стольно-киев-ский куньей шубой укрывается да окарачь^ ползёт. Рассердился Илья Муромец. Он садился на добра коня, вывез Соловья-разбойника во чисто поле: — Тебе полно, злодей, людей губить! — И отрубил Соловью буйну голову. Столько Соловей-разбойник и на свете жил. На том сказ о нём и окончился.
" 
